Во всеподданнейшем отчете по Ведомству Православного Исповедания за 1868 год, ежегодно предоставляемом на воззрение Императора, обер-прокурор Святейшего Синода граф Дмитрий Андреевич Толстой докладывал:
    «Минувший год принес духовному ведомству еще новое учреждение в духе христианского человеколюбия, обращающее на себя внимание по важности цели, с которою оно открыто. Учреждение это - образцовая община сестер милосердия в г. Пскове, имеющая счастье пользоваться Высочайшим покровительством Ее Величества Государыни Императрицы, - образцовая в том отношении, что по примеру ее предполагается со временем вводить подобные учреждения во всех губернских городах Империи. Открытая в конце минувшего года, с соизволения Государыни Императрицы, трудами настоятельницы Серпуховского Владычного монастыря игумении Митрофании, община эта имеет целью служить страждущим и бедствующим, посылая своих сестер в мирное время для ухода за больными в градских и тюремных больницах, а в военное - для ухода за ранеными, принимая бесприютных грудных детей для воскормления, а прочих разного возраста - для воспитания и обучения, и доставляя неимущим даровую врачебную помощь. Для сего предположено учредить при общине: 1) отделение сестер милосердия; 2) отделение для грудных младенцев, 3) отделение для детей обоего пола до 9-летнего возраста, 4) школу для девиц от 9 до 17 лет, 5) больницу, и при ней приемный покой для приходящих больных всех возрастов и сословий, а также аптеку, и 6) операционное отделение для приучения сестер к перевязкам. Общину эту и те, которые после нее будут открываться в губернских городах, предположено устраивать по образцу монастырскому и подчинять ведению игумений общежительных монастырей, сообщая этим общинам дух, сколько можно, близкий к духу первобытных христиан. Таким образом, в общине будут сестры испытуемые (вроде монастырских послушниц) и сестры крестовицы (вроде монахинь). Они не дают иноческих обетов, не употребляют одежд иноческих, но дают торжественную присягу на верность служению своему и носят им одним усвоенное платье. По внешнему виду учреждение это есть нечто среднее между иночеством и мирянами; но по внутренним стремлениям своим оно должно деятельно проводить в народную жизнь то, что вырабатывается в тиши уединенной жизни самым возвышенным иночеством. В первой половине минувшего года для общины назначена была Псковским епархиальным начальством церковь, требовавшая, впрочем, капитальных исправлений. Других приобретений в то время не было. Не было и денег для них. Доброе дело начиналось с одной надеждой на сочувствие к нему русского народа, способного принять живое участие в каждом благом предприятии, особенно когда оно совершается во имя Божие и движется священною для него царственной волей. Прошло около полугода, и церковь была уже возобновлена на счет 30000 рублей серебром, пожертвованных для основания общины благотворительными лицами в столице и в других местах. Она изящно отделана снаружи и внутри, имеет полный круг книг церковных, новое богатое Евангелие и новые такие же сосуды, облачения, люстры, паникадила, подсвечники - все, что можно видеть в благоустроенных храмах. Окружающая храм площадь, покупкой прилежащих к ней обывательских земель, значительно расширена, выровнена и обнесена полисадом. Близ выстроенных вновь святых ворот, с внешней стороны ограды, приобретен и отделан дом для священника. Внутри ограды, в одном двухэтажном доме (10 саженей длины и 9 саженей ширины) размещены дортуары, школа, рекреационная зала, трапеза, аптека, лаборатория, квартира для помощницы начальницы общины и кухни. В другом, также двухэтажном доме, отведены помещения для сестер и для больницы на 10 кроватей. В следующем же году предполагается выстроить корпус для грудного и операционного отделений и дом для более удобного помещения сестер. Все помещения имеют мебель и все нужные, по назначению, принадлежности: железные кровати, постели, белье, обувь, одежду летнюю и зимнюю, как для больницы, так и на 80 человек сестер и детей, посуду кухонную, столовую, чайную, лампы и все хозяйственные предметы. Заготовлены также все нужные принадлежности, как для операционного покоя, так и для 10 кормилец и для 10 грудных детей. Надо надеяться, что это только что начавшееся учреждение, ожидающее в скором времени подробного для себя устава, будет иметь благотворное влияние на бедный класс людей, часто по бедности вдающийся в жизнь безнравственную. Там желающие вести жизнь безукоризненную найдут себе возможность не только питаться честным трудом, но и служить Богу и ближнему во всю свою жизнь; там, под надзором этих подвижниц, вскормятся, и их трудами воспитаются сироты и бесприютные дети; там найдется врачевание бедным и недужным, оттуда же разольется теплое утешение и помощь страждущим, особенно на поле брани. Как бы в благодатное напутствие этой высокой деятельности общины, в день открытия ее, пред Литургией, с крестным ходом перенесена была в церковь общины Афонская святыня - икона святого Пантелеимона, благоговейно принятая Псковом 19 июня и находившаяся в тамошнем Иоанно-Предтеченском женском монастыре, настоятельнице которой предоставлено заведывание общиной».
    После представления игуменией Митрофанией проекта Устава Псковской Иоанно-Ильинской общины сестер милосердия на утверждение Синода, последним была назначена особая комиссия и запрошены мнения ее членов. Что тут началось! Учредительницу общины обвиняли во вредоносных нововведениях, в подражании Западу, незнании отеческого духовного наследия и Святого Евангелия, в попытке разрушения монастырей. «В эту эпоху безверия и разврата, волею благочестивой Государыни нашей, верующей в учение Христово, являются епархиальные общины сестер милосердия - учреждения, своей благотворительной деятельностью угрожающие распадению нигилизма. Это поняли те, которым не нравилось это нововведение, и возбудили дружное восстание против меня, учредительницы этих общин, - размышляла игумения Митрофания о причинах такого противодействия. - Тяжело мне, я одна борюсь с этим морем вольнодумства, и чем все это кончится, не знаю. Знаю только, что я буду бороться до конца, не сойду сама с креста, пока не сведут меня те, которые меня на оный пригвоздили, не с целью моих страданий, а с целью блага общественного». *)
 --------------------------------------------------------
 *) "Русская Старина", 1902, т.110, № 5, с.288.

    Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир повторил, по существу, в своей книге следующее непроверенное утверждение редактора "Русской Старины", предварявшее публикацию записки архимандрита Игнатия:«В 1869 году известная в то время игумения Митрофания составила удостоившийся некоторого внимания проект устава Псковской епархиальной общины сестер милосердия и других имеющихся открыться в нашем государстве; проект этот едва не получил утверждение, но, по рассмотрении назначенною для сего правительственною комиссиею, был отвергнут. Воспоследовало это на основании записки, составленной и представленной одним из членов помянутой комиссии, отцом архимандритом Сергиевой пустыни, что близ Петербурга, Игнатием (Малышевым)». *)
 -------------------------------------------------
 *) К новейшей истории монастырей в России. Записка архимандрита Игнатия. 1869 г. // Русская Старина (СПб.), 1889, т. LXII, июнь, с.683-695. Небольшое число отдельных экземпляров этой записки, по просьбе архимандрита Игнатия, было отпечатано в 1887 году под названием “Слово о монашеском делании”.

    Архимандрит Игнатий писал в своем отзыве 10 июля 1869 года, опубликованном спустя 20 лет: «Проект игумении Митрофании не применим к монастырям и к монашествующим лицам: это вполне светское учреждение, а монастыри и монашество - вполне духовные учреждения. Справедливость требует всякому предоставить идти своим путем: желающая быть сестрой милосердия - не пойдет в монахини, а призванная в монашество - не пойдет в сестры милосердия. Насилие же ни в коем случае не должно быть допущено: крепостное право уже не существует. И потому, чтобы уяснить задачу и положить грань между светскими и духовными учреждениями, мы намерены, по возможности, сказать: что есть монах, или каков должен быть монах по обету, данному им пред Богом, и насколько будет способствовать его духовному восхождению или нисхождению такового рода занятия, какие предназначаются проектом устава об обращении монахинь в сестер милосердия. Жаль, что составительница проекта не пожелала обратить внимание ни на Священное Писание, ни на канонические правила, ни на учение и уставы святых отцов Православной Церкви; собранные ею правила заимствованы из разных светских учреждений и к монашескому быту не приложимы. Мы уверены, что если бы составительница проекта устава воспользовалась [уставом] для монашествующих святого угодника Божия Нила Сорского, то не помыслила бы касаться монастырей, да и самой бы ей было бы трудно удалиться из своего монастыря. Живо бы, живо стучали у нее на сердце слова Спасителя последовавшему за Ним: "Остави мертвыя погребсти своя мертвецы".*) А чтобы монах погреб своя мертвецы, должно иметь особенное внимание в жизни, умереть для мира, а жить для Бога. "Мне мир распяся и аз миру", - говорит святой Апостол Павел». *)
 --------------------------------------------------------------------------------
  *) "...предоставь мертвым погребать своих мертвецов" (Мф. 8.22; Лк. 9.60).
 **) "А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса, которым для меня мир распят, и я для мира" (Гал. 6.14).

    И далее Его Высокопреподобие приводит поучительные слова угодников Божиих о том, что для монаха прежде всего необходимы сосредоточенность в молитве, трезвение ума и размышления о том, что умное делание, которым по преимуществу занимаются в монастырях, превыше телесного, что только таким путем можно достичь необычайных высот духа и еще на земле быть восхищенным на Небо.
    «Если хотим иметь истинное прилежание к Божию делу, то прежде всего удалимся как можно более от суеты мира и постараемся умалить страсти, сохраняя сердца от лукавых помыслов, - продолжал архимандрит Игнатий. - В сердце исполняя Божии заповеди, при хранении сердца, будем непрестанно иметь молитву... Небезопасно колебать глубоко духовные иноческие учреждения, засвидетельствованные Духом Святым, освященные веками и усвоенные всею Православной Церковью. Пресловутая по учреждениям Англия с завистью смотрит на наши обители, усиливается учредить у себя подобные, но одни человеческие средства недостаточны без благодати Божией. Не имея Антониев, Пахомиев, Пименов, Сисоев, Макариев, Феодосиев, - не в состоянии насадить подобный чин и благочестие. К несчастью, многие из нас порицают без разбора все свое, громко возглашая против святых обителей... Неужели нынешние праведники наложат руки на святые обители, и в подражание инославным променяют чистое золото на медную монету, и истинное делание - на призрачное. Если попущением Божиим совершится что не в пользу обителей, тогда монашествующие должны будут петь вместе с израильтянами: "На реках вавилонских, тамо седохом и плакахом..." (Пс. 136.1). Как древний Израиль, после многих пленений, был отведен в плен вавилонский, так и новый Израиль - христианин, после многой борьбы против плоти и духа, изшедший из мира и плена страстей, опять привлекается в мир, опять в Вавилон. Мир со своей суетой именуется Вавилоном; деяния его протекают как река: и сидит Израиль при реках вавилонских, вспоминая об утрате Сиона. Сидит и инок при реках деяний, как зритель времен, не без страха взирая на мирные обители, виновные многих духовных дарований, чтоб на месте созерцательной духовной жизни не водворилась бы суета, молва и мятеж, которые изгоняют из обителей собранные плоды благодати и не допустят заниматься деянием духовным. Тогда подвижники благочестия опять отведутся в плен мысленных браней и рабства страстей. Как древний Израиль в плену вавилонском обесил органы хваления Богу, так и новый Израиль, возрожденный Богом, отложит мысли святые, дерзновение к Богу и деяния благие... Новое предположение проекта не есть ли посягательство на отнятие умного делания и созерцательной жизни, ублажаемой Cамим Господом. "Марфо, Марфо, - сказал Господь, - печешися и молвиши о мнозе, едино же есть на потребу. Мария же благую часть избра, яже не отимется  от  нея”. *)  Не  следует  тревожить  Марию, - Марфы
 -----------------------------------------------
 *) (Лк. 10.41,42).

найдутся. Мы указали, по возможности, с духовной точки зрения, на невозможность соединить светские учреждения с духовными».

    В конце записки редактор журнала выразил собственное видение проблемы в следующем примечании: «Напечатанная здесь записка отца архимандрита Игнатия по поводу проекта бывшей игумении Митрофании (в мире баронессы Розен) об обращении женских монастырей в епархиальные общины сестер милосердия, каковая записка отца Игнатия была повергнута на Высочайшее воззрение блаженной памяти Государыни Императрицы Марии Александровны и имела последствием то, что проект игумении Митрофании был отвергнут. Помещаем эту записку на страницах "Русской Старины" как документ, имеющий ныне исключительно интерес исторический».

    Невозможно согласиться с этим высказыванием. В проекте Устава, составленном игуменией Митрофанией, речь шла отнюдь не о преобразовании монастырей в епархиальные общины сестер милосердия, как это представили архимандрит Игнатий и редактор журнала "Русская Старина" (последний, по-видимому, вовсе не держал проект устава Псковской епархиальной общины в руках). Проект предполагал раздельное сосуществование монастыря и приписанной к нему - для придания духовного направления и материальной поддержки благотворительной деятельности - общины сестер милосердия. Утверждение о том, что проект был отвергнут Императрицей Марией Александровной - не более, чем домысел о. Игнатия и редактора. Несомненно, что проект Устава Псковской Иоанно-Ильинской общины сестер милосердия и отзывы о нем членов комиссии были представлены на воззрение Ее Величества, но утверждался он вовсе не Императрицей, а Святейшим Синодом. Конечно, неблагоприятные отзывы сказались на сроках рассмотрения Устава (забегая вперед, скажем, что Устав Псковской общины был утвержден Синодом лишь через полтора года), но он не был бесповоротно отвергнут. Тем не менее, на указанные выше безосновательные заявления опирались труды последующих исторических исследований. Так, анонимный автор жизнеописания архимандрита Игнатия (Малышева), опубликованного два года спустя после кончины отца Игнатия, повторил ту же мысль редактора "Русской Старины" в отношении проекта игумении Митрофании, в следущей интерпретации: «О. архимандрит... один, вопреки общему мнению, нашел этот проект не только не полезным, но разрушительным для монастырей и составил записку, которая была повергнута на Высочайшее рассмотрение Императрицы Марии Александровны. Многие находили это слишком смелым со стороны о. архимандрита, но он, как ревностный защитник монашества, не боялся ничего, хотя и знал, что Ее Величество уважала игумению Митрофанию и одобряла ее проект. Несмотря на это, с помощью Божиею, эта записка имела последствием то, что проект был отвергнут, и Государыня Императрица, убедившись впоследствии в истине слов о. архимандрита, еще более расположилась к нему». *)
 --------------------------------------------------------------------------------------------
 *) Жизнеописание архимандрита Игнатия (Малышева), бывшего настоятеля Троице-Сергиевой пустыни. - СПб.: Тип. В.В. Комарова, 1899, с.45-46.

    Когда читаешь слова биографа отца Игнатия о том, что архимандрит осудил представленный проект вопреки общему мнению, тем самым проявив большую смелость, - возникает желание сказать обратное: именно игумения Митрофания продвигалась к благородной цели героически и решительно, в окружении потоков осуждения и критики оппонентов, составлявших подавляющее большинство как среди монашества, особенно высокого сана, так и среди Синодальной комиссии, сформированной для рассмотрения проекта Устава первой епархиальной общины сестер милосердия, второй год успешно действовавшей в городе Пскове.
    Конечно, не все общество разделяло взгляд на монастыри архимандрита Игнатия и членов указанной комиссии. Вот, например, иная характерная точка зрения, высказанная публично в тот же период времени:
    «В русском обществе сложилось совершенно иное о женских монастырях понятие, крайне неблагоприятное для них и в некоторой степени оскорбляющее их достоинство... причина этому заключается и в самой монастырской замкнутости, весьма неправильно понимаемой монашествующими инокинями вообще и начальницами их, в особенности. Для изменения такого ненормального порядка настоятельно требуется коренная реформа, - но реформа не монастырского устава, который нисколько не мешает монастырям быть полезными общему делу нравственного и материального преуспеяния страны, а реформа в изменении взгляда на устав, в духе современных потребностей. Такого же рода реформа может совершиться нравственной силой просвещенных деятельниц, которые личным примером указали бы женским монастырям то положение, в каком они должны стать к современному русскому обществу. Могущественной, в этом смысле, деятельницей является в наше время игумения Серпуховского Владычнего монастыря Митрофания... Занося в нашу летопись имена лучших подвижников на пользу Отечества, мы не исполнили бы нашей обязанности, умолчав о деяниях игумении Митрофании. Не для нее, отрекшейся от мирской славы, нужно наше слабое слово, а для других, которые по своему образованию, способностям и обстановке, могут идти по ее следам для принесения своей посильной жертвы на алтарь Отечества». *)
 -------------------------
 *) "Деятельность" (СПб.), 6 мая 1870 г.

    Рассуждения автора этой газетной заметки выдает в нем мирянина, смотрящего на мир с точки зрения материального благополучия общества и забывающего о том, что сестры обителей оставили мир, чтобы в меньшей степени зависеть от мирской суеты, мешающей спасать свои души и сосредоточиться на молитве. Монастыри не должны превращаться в некие благотворительные учреждения, к чему на волне революционных и атеистических веяний второй половины XIX столетия призывали отдельные деятели, стремившиеся тем самым уничтожить «паразитирующие на теле общества», по их мнению, монашеские обители.

    Как много лет тому назад, так и ныне, отзыв архимандрита Игнатия, уставы епархиальных общин сестер милосердия и эта заметка отражают реальное противостояние различных тенденций. Проект устава епархиальных общин сестер милосердия вновь развернул в конце 60-х - начале 70-х годов XIX столетия давнюю дискуссию XV-XVI веков: споры о социальном служении монастырей шли со времен преподобных отцов Иосифа Волоцкого и Нила Сорского. Преподобный Иосиф ратовал за такое служение, говоря о необходимости активного участия монашеских обителей в делах милосердия. Преподобный Нил Сорский, на устав которого ссылался архимандрит Игнатий, был сторонником нестяжательства, исключительно молитвенных трудов, отречения от всех житейских попечений и невмешательства в мирские дела, что корнями уходило к аскетизму афонских монахов. Напомним, что Собор, разбиравший возникшую полемику между последователями двух взглядов, поддержал иосифлян и высказался за расширение благотворительной деятельности монастырей. А вот монашеский съезд, проходивший в июле 1909 года в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, на котором председательствовал епископ Вологодский и Тотемский Никон (Рождественский), бывший викарий Московской епархии, единогласно высказался против открытия при монастырях благотворительных учреждений, а сам владыка публично возразил духовному писателю Евгению Николаевичу Погожеву (Поселянину) (1870-1931) (новомученику, канонизированному Русской Православной Церковью Зарубежом), выступавшему за создание монастырей нового типа, «в которых бы, за исполнением ежедневного круга служб, силы иночествующих работали в направлении благотворительном», и параллельном их существовании с обителями строго аскетического направления. Свое мнение Погожев обосновывал тем, что среди иноков «далеко не все по природе - созерцатели - есть люди природы деятельной, которые без живого труда хиреют, которым труд нужен так же, как воздух». Преосвященный Никон в ответ на это писал: «Мы, монахи, не скрываем ни от кого горькой истины, что число добрых иноков в последнее время зело оскудело в наших обителях... В таком случае не лучше ли некоторые монастыри совсем закрыть, чем преобразовывать их в какие-то монастыри "нового типа". Открывайте, если угодно, и какие угодно союзы, братства, общины.., но не называйте уже их монастырями, дабы не смешивать понятий, не подменять одно другим, не изменять основному принципу и не делать уступки духу времени в самой сущности дела». *)
 ----------------------------------
 *) “Церковные Ведомости”, 1909, 8 августа, Прибавления, с.1489-1492; 26 сентября, с.1798-1806.

    Известный своей аскетической жизнью архимандрит Новгородского Юрьева монастыря Фотий (Спасский) относился достаточно строго к больным и нищим паломникам, которых не разрешал долго держать в странноприимницах монастыря, веля давать немного денег и отпускать, а единственное исключение отец Фотий делал для бесноватых женского пола, считая своим долгом врачевать одержимых бесами. В старых деревянных монастырских кельях он распорядился устроить больницу для женщин, «так как людей больных от духов нечистых обоего пола бывает более - приходящих. А просто больницы для мужского пола - не иметь, и больных простыми болезнями - не принимать и николи не держать, ибо у нас нет для таковых места и лекаря. А кто придет и сделается болен - давать таковым на бедность... и с Богом отпущать: пусть идет и в мирском доме лежит болен, ибо нет способа за всеми смотреть и места помещать. И таковое занятие о больных простых может многих монахов от дела своего и молитвы отдалять, и утомлять, и умучить, а монашеское дело старается прежде о своей душе, потом уже и о спасении других». *)
 -------------------------------------------------------------
 *) Карнович Е.П. Архимандрит Фотий, настоятель Новгородского Юрьева монастыря. 1792-1838 // Русская Старина, 1875, т.XIV, июль, с.312.

    Настоятельница Московского Страстного монастыря игумения Евгения (Озерова) в октябре 1875 года категорически отказалась возглавить Спасскую общину в Литейной части Санкт-Петербурга, учрежденную графиней М.В. Орловой-Давыдовой, желавшей «поставить общину на монастырский лад, дать ей руководство духовное», и отговаривала графиню от задуманного преобразования благотворительной общины в монастырь: «Это дело неудобоисполнимое. Суетные дела благотворительности: школы, ясли, то есть хождение за крошечными детьми, больницы, прием больных, занятия в аптеках, - отнимают все время, умучивают донельзя так, что о молитве или о своем внутреннем состоянии и подумать некогда, да и невозможно. Мы не бесплотные, и нам нужно отдохновение сном и отдых мысли». На последовавший вопрос графини: «Отчего же заграницей общины имеют этот духовный характер», - игумения ответила так: «По-моему, враг хитро действовал и действует. Осмотритесь и увидите сами. Сперва были монастыри. Потом смешали с делами милосердия. А теперь монастыри уничтожены, общины умаляются, а в Швейцарии и сестер милосердия не дозволяют. То же проводят и в нашем Православном Отечестве, уничтожая доброе под видом доброго. Всмотритесь. Великая Княгиня Александра Петровна явила самые благие намерения и меня уверила, что это все прекрасно. Смешала монастырь с общиной сестер милосердия. Что вышло? Безобразие, неустройство, беспорядок и срам монашеству... Каждый человек должен до конца держаться своего пути. 25 лет я в монастыре; для чего же, оставя путь, Богом мне указанный, я перекинусь на новое, какое-то полуиностранное учреждение...». А чуть позже игумения записала в дневнике: «Переделывать и переламывать то, что устроено в духе христианства, -  едва  ли  полезно  и  разумно». *)    Как   видим,
 ---------------------------------------------------------------------------------------
 *) "Женская Оптина". Материалы к летописи Борисо-Глебского женского Аносина монастыря / Сост. С. и Т. Фомины. - М.: “Паломник”, 1997, с.268-269,271.

мысли архимандрита Игнатия нашли отклик и в душе настоятельницы Страстного монастыря.
    Известный своей благочестивой жизнью архиепископ Казанский и Свияжский Антоний (Амфитеатров), племянник Киевского Святителя Филарета, вскоре после вынесения судебного приговора игумении Митрофании, веря в его справедливость, в письме к епископу Дмитровскому Леониду, выражал осуждение действиям игумении и изумлялся, почему Московское епархиальное начальство вовремя не остановило, как он выразился, «неприличные, неблагочестные, предосудительные и опасные для Церкви коммерческие и биржевые сделки». «Нельзя церкви и монастыри наши превратить в биржи и фабрики, а обрекшихся на служение Богу тянуть на службу и миру, - писал Казанский владыка. - Нельзя евангельскую добродетель милосердия втиснуть в рамки мирской спекуляции... Бог с ними - с этими баронессами, с этими прославленными общинами милосердия и прочими гуманистическими и филантропическими затеями по духу мира и по моде светской!» *) 
 -------------------------------------
 *) ОПИ ГИМ, ф.194, д.1, л.46-46 об. (1874 г.)

    Митрополит Евлогий (Георгиевский) (1868-1948), предстоятель Русских православных церквей в Западной Европе, в 1919 году эмигрировавший из России, бывший архиепископ Волынский, а прежде - Холмский и Люблинский, вспоминал о временах, когда он был ректором Холмской семинарии и благочинным Холмских монастырей: «Некоторые епископы смотрели на наши холмские монастыри косо. "Школы, приюты, лечебницы... - при чем тут монашество?" - говорили они. А я стоял за них, потому что сущность монашества - самоотверженная любовь и служение Христу. Общественная деятельность холмских любителей была лишь особой формой проявления любви к Богу и ближнему в соответствии с духом времени и нуждами местного населения». *)
 ---------------------------------------------------------------------------
 *) Митрополит Евлогий (Георгиевский). Путь моей жизни: Воспоминания. - М.: ”Московский рабочий”; ВПМД, 1994, с.115.

    Так следует ли монастырям принимать участие в мирских делах и помогать людям, участвуя в лечении, обучении и приюте беднейших слоев населения, либо монах должен полностью отстраниться от мира, думая лишь об искоренении своих грехов и соединении с Богом? Быть ли монастырям деятельными религиозными сообществами, включенными в решение общественных проблем - по примеру западных монастырей, либо обители должны оставаться только духовными центрами, сосредоточенными исключительно на спасении душ в молитвенных подвигах, бдении и постах их насельников - по примеру древних восточных скитов? В этом и заключается давняя и сложная дилемма. Ортодоксальные сторонники аскетического направления считали настоятельниц, подобных игумении Митрофании, чуть ли не врагами Церкви, превращающими монастыри в промышленные предприятия. Бросаясь в эту крайность, такие критики забывали о действительных нуждах народа Божьего, о потребности обездоленных слоев общества - сирот, беспризорных детей, престарелых и немощных людей, малоимущих и бездомных - в милосердии: получении питания, крова, медицинской помощи и образования. И именно от православных обителей можно ожидать той помощи, милости и духовной поддержки, какой одними мирскими средствами достичь невозможно. Современный исследователь истории монашества П.Н. Зырянов указывает на тенденцию в российском обществе, присущую периоду царствования Императора Александра II - Освободителя: «Дело монастырской благотворительности быстрее развивалось в пореформенный период. Это было связано с общей перестройкой социально-экономического уклада в стране. Когда уходила в прошлое крепостническая опека во всех ее видах, когда люди получили больше свободы, а вместе с этим возросла и собственная их ответственность за свою судьбу - не все сумели приспособиться к новым условиям, использовать во благо обретенную свободу. Поддержать таких людей зачастую могла лишь благотворительность... Рушились патриархальные отношения, обострялся социальный вопрос. Наиболее проницательные представители монашества понимали, что прежняя патриархальная форма единения с верующими, когда монастыри устраивали угощения для бедных богомольев за счет богатых жертвователей, уже мало подходили к изменившимся условиям. Многим выброшенным из жизни людям приходилось давать постоянный приют, ибо не по-христиански было бы выставлять их за монастырские стены... Улучшение жизни народных низов путем расширения монастырской благотворительности по существу было попыткой смягчить социальный вопрос, подкрепить в людях веру в устои религии, добра и справедливости». *)
 ---------------------------------------------------------------------------------------
 *) Зырянов П.Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. - М.: "Вербум-М", 2002, с.133-134.

    Важно найти золотую середину между трудом и молитвой, чему учил преподобный Антоний Великий. Полностью уйти от мирских забот, присущих земному миру, не удастся даже за монастырскими стенами. Только великие подвижники, подобные Марии Египетской, могли позволить себе спасаться в одиночестве, вдали от мира. Нам доводилось и в наши дни встречаться с людьми, спасающими свои души и молящимися за все человечество в одиноких кельях, разбросанных по горам Абхазии, такими как иеромонахи о. Гавриил и о. Николай. С отцом Гавриилом составителю этого очерка посчастливилось провести несколько дней в помрачневшем после грузино-абхазского конфликта Сухуми и на короткое время быть его келейником, вместе с пустынником побывать на месте казни святого апостола Симона Канонита, подняться в Новом Афоне на Иверскую гору к святому источнику: каждый новый поворот, как этап подъема, абхазский пустынник предварял чтением Святого Евангелия. На вершине, где не наблюдалось никаких жилищ, откуда-то вдруг явилась добрая старушка, предложившая нам угощение - горячую кашу! Подобных столпов Церкви, призванных на аскетический подвиг, совсем немного, и труд их способен повторить далеко не каждый. Но спасать бессмертную душу можно, не отрываясь от общества, творя те добрые дела, которые сопутствуют любви к окружающим людям. Не случайно Иисус Христос оставил нам в качестве второй заповеди - любовь к ближнему.

<<>>