Обер-прокурор Синода граф Д.А. Толстой в своем всеподданнейшем отчете за 1871 год докладывал Его Императорскому Величеству, Императору Александру II, что «во исполнение предначертаний Государыни Императрицы, игуменией Митрофанией в конце 1869 года, с разрешения митрополита Московского, приступлено к устройству... общины сестер милосердия в Москве, в здании бывшего Покровского дворца, поступившем во владение Покровской церкви (прежде Дворцового собора). Средствами к осуществлению этого предприятия послужили щедрые пожертвования жителей первопрестольной столицы (до 90000 рублей), всегда готовых к приношениям на дела богоугодные и благотворительные. 21 апреля *) Ваше Императорское Величество соизволили на учреждение означенной общины на одинаковых с Псковской общиной основаниях, с наименованием Московской общины Владычне-Покровской и с дарованием ей права состоять под Всемилостивейшим покровительством Государыни Императрицы, предоставив Святейшему Синоду право утвердить устав новоустрояемой в Москве общины, применительно к уставу Псковской общины. Таким образом, минувший год принес духовному ведомству еще новое учреждение в духе христианского человеколюбия, которому искони деятельно служит и святая Русская Церковь и православный русский народ». **)
-----------------------------------------------------------
*) (Admin.:) 1870 года.
**) "Современные Известия" (М.), № 19, 20 января 1872 г., с.4.
Устав второй российской епархиальной общины сестер милосердия - Московской Владычне-Покровской - получил утверждение Святейшего Синода 22 декабря 1871 года, и одним из подписавших документ членов Синода был Московский митрополит Иннокентий. 24 июня 1872 года последовало утверждение Императором "Положение о правах и преимуществах Псковской Иоанно-Ильинской и Московской Владычне-Покровской общин сестер милосердия". Это радостное для игумении Митрофании известие из Царского Села привез прибывший в Москву на торжества открытия Владычне-Покровской общины, как подарок общине от Его Величества ко дню ее рождения, граф Дмитрий Андреевич Толстой.
После Литургии, совершенной 25 июня 1872 года в новоосвященном домовом храме Воскресения Христова митрополитом Иннокентием в сослужении второго викария епископа Можайского Игнатия (Рождественского) и духовенства монастырей и храмов Московской епархии, - уже упомянутый ранее отец Владимир Скороходов, в 1871 году переведенный из Петербургской Покровской общины сестер милосердия в Москву, на правах старшего священника Владычне-Покровской общины сестер милосердия обратился к собравшимся высоким гостям, среди которых находились обер-прокурор Святейшего Синода граф Д.А. Толстой и Московский генерал-губернатор князь В.А. Долгоруков, с речью, в которой, в частности, сказал следующее:
«Благочестивейшей Государыне нашей Императрице Марии Александровне, проникнутой духом всеоживляющей любви Господа Иисуса, как истинно попечительной Матери-Царице, заботящейся об оживлении тем же духом любви Христовой и всех своих верноподданных, благоугодно было предназначить учреждение в Москве общины сестер милосердия на основаниях, совершенно сообразных с современными потребностями русской жизни, в духе православного монашества, то есть на началах строгой религиозности и нравственности, с подчинением ее во внутреннем ее управлении одному из девичьих монастырей.
И вот, на развалинах исторического полуразрушенного дворца, в котором обитали наши державные Цари и Царицы, в котором жил еще боголюбивый Царь и Великий Князь всея Великия, Малыя и Белыя России Алексей Михайлович, откуда в былое время благодетельною рукою расточались на народ русский царские милости и щедроты, возникло величественное здание, имеющее своей целью, по предначертаниям Державной Правительницы своей, служить на пользу страждущего человечества, от грудного ребенка до умирающего, возникло это здание с великолепным новоосвященным храмом, в котором мы присутствуем и который служит воссозданием бывшего при дворце храма в честь Воскресения Христова.
Прошли столетия с тех пор, как пред иконами, которым воздаем мы теперь достодолжное поклонение, молились некогда о благе русского народа венчаемые Цари и Царицы, и быть может, пред ними же приносили свои моления и благодарения Всевышнему и наши предки. Воистину судьбы Божии непостижимы! И очевидно Промыслу Божию не угодно было, чтоб на сем историческом месте пресеклись навсегда дела монарших милостей и щедрот, и не возносились более Господу Богу нашему дары и жертвы за спасение наших Благочестивейших Государей и Государынь, всего русского народа. Возрадуемся же и возвеселимся в сей день, его же сотвори нам Господь. Однако же, как устроилось это величественное здание, этот великолепный храм? Как осуществились благие предначертания нашей Государыни Императрицы об устроении сей общины, этой возникающей обители святой, при средствах, как известно, неопределенных, при препятствиях весьма трудных? К великой чести русского народа, всегда богобоязненного, всегда царелюбивого, должно сказать, что все желания Царевы живо восприемлются им и живо чувствуются сердцем его. И устроение дома и храма сего есть не что иное, как зрелый плод глубокого сочувствия русского общества и, в особенности, христолюбивой строительницы их, игумении Митрофании, к священной воле милосердой нашей Матери-Царицы. Уже испытанная опытом в устроении подобной же общины в Пскове и движимая явною пользою сих учреждений, равно - и всецелою преданностью воле Государыни и благотворительным целям Отечества и государства, она, по благословению в Бозе почившего митрополита Филарета, а затем и с благословения ныне священнодействующего Высокопреосвященнейшего митрополита Иннокентия, безпримерно неутомимо занялась этим делом, не имея для того в руках никаких средств, кроме надежды на Бога и уверенности в том, что древняя русская столица, на потребу и пользу которой, по воле Государыни нашей, созидалось это учреждение, сочувственно отнесется к делу и, силою добровольных посильных благотворений, не отстанет от новой русской столицы, где польза сих учреждений хорошо понята и давно применяется к жизни... Как бы то ни было, но постоянные труды и несокрушимая энергия матери игумении и ее достойных помощниц и сотрудниц, сестер вверенной ей обители Владычней, как видите, увенчались блестящим успехом, несмотря на все препятствия и препоны со стороны людей, не чуждых отрицания и равнодушия. Господь, без воли Которого не созидается ни дом, ни храм, видимо благословил все труды, подъятые для Его славы и для пользы православного Его народа. Сохраним же в сердце своем то поучительное убеждение, что где побеждаются препятствия, где безсильны недоброжелательства, - там явно действует невидимый Бог; того, очевидно, хочет Он, Всеблагий Господь». *)
------------------------------------------------------------------------------------
*) "Московские Епархиальные Ведомости", 1872, 2 июля, № 27, с.189-193.
На следующий день Московская Владычне-Покровская община сестер милосердия была торжественно открыта во всех ее отделениях, освящены больничные постройки, совершено Богослужение в древнем Покровском соборе, воздвигнутом при первом Царе Дома Романовых - Михаиле Феодоровиче и обновленном заботами его дальней родственницы - игумении Митрофании. 26 июня 1872 года стал днем рождения Московской епархиальной общины сестер милосердия, который ежегодно отмечали ее насельницы и о котором в изгнании не забывала ее учредительница и первая ее начальница.
В декабре 1872 года Ее Величество возложила на обер-прокурора Святейшего Синода звание почетного члена как Московской Владычне-Покровской, так и Псковской Иоанно-Ильинской общин сестер милосердия. Игумения Митрофания была очень обрадована этим решением Императрицы Марии Александровны. Привлечение руководителя Ведомства Православного Исповедания Российской Империи к делам общины игумения Митрофания восприняла как весьма отрадный факт. Это говорило о многом: и о серьезности намерений Ее Величества относительно дальнейшего распространения общин сестер милосердия при российских православных женских монастырях, и о поддержке деятельности ее создательницы, над головой которой сгущались черные тучи. 14 декабря граф Д.А. Толстой сообщил Святителю Иннокентию о своем почетном членстве в Московской общине, а в третий день наступившего нового года игумения Митрофания записала в дневнике: «Сегодня я была особенно обрадована извещением, что Псковская Духовная Консистория указом от 28 декабря известила Псковскую общину общину сестер милосердия, что Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице благоугодно было возложить на господина обер-прокурора Святейшего Синода звание почетного члена Псковской Иоанно-Ильинской общины сестер милосердия. Такая милость Государыни, конечно, упрочит благосостояние этого учреждения, главное тем, что этим распоряжением доказывается, насколько Ее Величество ценит участие графа Д.А. Толстого, следовательно, и тех лиц, которые содействуют благосостоянию общины. Воображаю, как в Пскове это известие не понравится. Так как в Москве и Петербурге энергично распространяется молва, что я учреждаю эти общины по моему собственному желанию, из корысти и честолюбия, чтобы выказать себя. Там говорят, что Ее Величество настолько мною недовольны, что перестали меня принимать, что я нахожусь под судом, что община Псковская в скором времени должна будет закрыться и что я в благотворительной помощи не нуждаюсь более и прочее, и прочее. Все это говорится, конечно, с целью удалить благотворителей и подорвать местное народное ко мне доверие». *)
---------------------
*) "Русская Старина", Т.110, № 5, с.288-289.
Жизнь не подтвердила тезис архимандрита Игнатия о том, что «желающая быть сестрой милосердия - не пойдет в монахини, а призванная в монашество - не пойдет в сестры милосердия». Многие из сестер милосердия принимали впоследствии монашество, и это вполне естественный жизненный путь; так и задумывала игумения Митрофания, указывая в Уставах Псковской и Московской епархиальных общин сестер милосердия (§ 26), что «при желании принять пострижение в монашество, за усердие и полезную службу, сестры милосердия могут удостаиваться оного, оставаясь на жительстве в общине или переходя в один из монастырей, с общего согласия и по усмотрению епархиального начальства». Таким монастырем мог быть в первую очередь, соответственно, Псковский Иоанно-Предтеченский и Серпуховской Владычний девичьи монастыри, к которым и были приписаны эти епархиальные общины. Так, например, легендарная мать Антония, в миру носившая имя Феодосии Николаевны Аристовой, долгие годы самоотверженно трудилась в звании сестры и старшей сестры милосердия, в том числе в самых горячих точках планеты, а впоследствии приняла монашество. Таким местом уединенных монашеских подвигов стал и Серафимо-Знаменский скит, куда с 1912 году переходили многие сестры Московской Покровской общины.
Обе епархиальные общины, созданные трудами игумении Митрофании, успешно действовали на протяжении почти полувека и доказали свою состоятельность и общественную полезность! Сестры этих общин принимали участие не только в повседневной помощи обездоленным слоям населения и сиротам, но и в оказании медицинской помощи раненым и пострадавшим во время русско-турецкой 1877-78 гг., русско-японской 1904-05 гг. и первой мировой войн, при эпидемии холеры в Поволжье в 1892-93 гг. «Во время сербско-турецкой и русско-турецкой войн 65 сестер Покровской общины работали во временном госпитале, устроенном на территории общины, в Лефортовском и других госпиталях Москвы, в санитарных поездах и полевых лазаретах Действующей армии», - писал доктор технических наук, профессор Юрий Евгеньевич Хечинов в своей книге, посвященной сестрам милосердия. *) Большое участие Москов-
--------------------------------------------------------------
*) Хечинов Ю.Е. Ангелы-хранители. Крутые дороги Александры Толстой / Предисл. С.Л. Лукьяновой. - М.: РИА ДЮМ, 1996, с.33.
ская Покровская община сестер милосердия принимала в деятельности Славянского благотворительного комитета, размещая прибывавших в 1877-78 гг. из Болгарии детей-сирот.
Кандидат исторических наук И.А. Курляндский, потомок Московского Святителя Иннокентия в шестом колене и наш современник, в своих размышлениях о взаимоотношениях митрополита Иннокентия и игумении Митрофании, о судебном процессе над игуменией, приходит к умозаключению, что якобы «с течением времени отношение Владыки к процессу одной из ближайших его сотрудниц сменилось на противоположное - от представления о ней, как о безвинной жертве произвола мирских властей, что выразилось в тенденциозном определении Консистории, показаниях представителей митрополита на суде и других шагах, до ясного признания ее вины и правильности судебного приговора над ней». *)
--------------------------------------
*) Курляндский И.А. Митрополит Иннокентий (Вениаминов) и игумения Митрофания (По новым архивным документам) // Церковь в истории России. Сборник 3 / Отв. ред. О.Ю. Васильева. - М.: Институт российской истории РАН, 1999, с.157-158; Курляндский И.А. Иннокентий (Вениаминов) - митрополит Московский и Коломенский. - М.: Институт российской истории РАН, 2002, с.150.
На основании чего же сделан столь серьезный обвинительный вывод историком, достаточно хорошо изучившим архивные материалы? В основу его легла конфиденциальная резолюция Святителя Иннокентия на очередной указ Святейшего Синода по долгам Московской Владычне-Покровской общины сестер милосердия, адресованная 18 марта 1877 года своему новому первому викарию, епископу Дмитровскому Никодиму (Белокурову), в которой Владыка, по мнению автора упомянутого заключения, сделал весьма знаменательное высказывание, а именно: «Вот, наконец, по делу несчастной Митрофании требуют и от нас ответа, как это Вы можете усмотреть из прилагаемого при сем указа. Ответ на него с нашей стороны должен быть весьма осторожный, обдуманный, немногословный и ясный. И потому, прежде, нежели будет составлен по этому протокол, поручите Николаю Павловичу составить проект ответа и представить прежде Вам; и ежели со своей стороны найдете его достаточным, то пришлите его ко мне. Полагаю, что об этом не следует пока разглашать. В ответе нашем не надо сваливать вину ни на кого, кроме самой Митрофании, и не подать ни малейшего повода к обвинению епархиального начальства». *)
---------------------------
*) Письма Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского. Т.3. М., 1897. - С. 335-336.
Логика рассуждений И.А. Курляндского такова: «Несмотря на то, что Святитель продолжает называть игумению несчастной, его предложение свалить всю вину на Митрофанию в отчете Св. Синоду, чтобы выгородить епархиальное начальство, не оставляет сомнения в его позиции, как солидарной с властями. Отметим в заключение, что широко известный своей прямотой и честностью Святитель Иннокентий никогда бы не предложил в чем-либо обвинять человека, если бы сам не был уверен в его вине глубоко и искренне».
Получается, что в 1874 году Святитель Иннокентий не сомневался в невиновности игумении Митрофании и поддержал "тенденциозное" официальное заключение Московской Духовной Консистории, не нашедшей в действиях игумении никакой вины, а спустя три года после суда, вслед за обвинительной и судебной властями признал ее виновной. Что же изменилось, что могло заставить мудрого и высокопорядочного архипастыря поверить в то, что самоотверженно трудившаяся много лет на ниве Божией настоятельница лучшего монастыря, его послушница и верная сподвижница в продолжение пяти лет, духовная дочь Московского Святителя Филарета, собеседница двух великих Святителей - митрополита Киевского Филарета (Амфитеатрова) и архиепископа Воронежского Антония (Смирницкого), стала вдруг мошенницей и изготовительницей фальшивых финансовых документов? Конечно, человек вправе публично высказывать свое мнение, тем более о своем предке, но это не значит, что оно безапелляционно и содержит истину в последней инстанции, впрочем, как и наше. Нет каких-либо серьезных оснований для предположения, что позиция Святителя Иннокентия в отношении игумении Митрофании резко изменилась в последующие годы после приговора суда. Но надо учитывать, что изменилась сама ситуация. Тогда, в 1873 и 1874 годах Святитель пытался помочь игумении, обвиняемой в серьезных правонарушениях, хотел вызволить ее из заточения, подрывавшее и без того ее слабое здоровье, спасти от расправы, не сомневаясь в лживости обвинений. «В Москве следствие велось с большой энергией, - вспоминал известный юрист А.Ф. Кони, занимавший в ту пору пост прокурора Петербургского Окружного суда, - причем у Митрофании, однако, явился сильный заступник в лице Московского митрополита Иннокентия. Нельзя, впрочем, сказать, чтобы это заступничество, истекавшее из искреннего убеждения Московского иерарха в невиновности Митрофании, было особенно умелым». *)
------------------------------------------------
*) Кони А.Ф. Собрание сочинений. В 8 т. Т.1. М.: Юридическая литература, 1966. - С. 68.
Защитить не удалось по многим причинам, но здесь не будем проводить их детальный анализ. Можно лишь сказать одно: обвинители оказались сильнее, хитрее и сплоченнее. «Добро ненавязчиво, скромно, смиренно и кротко, а зло активно, изобретательно и агрессивно ... непрерывно, навязчиво и агрессивно силы зла стараются лестью и ложью склонить нас на свою сторону», - писал член-корреспондент АН БССР Виктор-Альберт Иозефович Вейник (1919-1996).
После окончательного решения судьбы игумении Митрофании - отклонения Сенатом кассационной жалобы на приговор Московского Окружного суда, повеления Императора Александра II об определении местом ее ссылки Ставропольского Иоанно-Мариинского монастыря и лишения ее Синодом сана игумении, монашеского звания и имени, - уже ничто не могло изменить ее положение, как-то ухудшить его. Многоопытный Святитель вел врученный его управлению церковный корабль по житейскому бурному морю, и как хороший лоцман, обязан был обойти скалы и не натолкнуться на подводные рифы. Вспомните слова Спасителя, сказанные двенадцати избранным ученикам Своим: «Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии, и просты, как голуби. Остерегайтесь же людей: ибо они будут отдавать вас в судилища…» (Мф. 10.16-17). На бывшую игумению Митрофанию, а теперь Прасковью Григорьевну Розен, в 1877 году уже можно было взваливать любой груз вины, ничуть не повредив ей. И это прекрасно понимали и Святитель Иннокентий, и его викарии, и члены Московской Духовной Консистории. Речь шла о возвращении долгов в общей сумме более миллиона трехсот тысяч рублей, которые со временем росли как на дрожжах в связи с процентными ставками, а таких огромных сумм в распоряжении Московского епархиального начальства просто не было, как не было и достаточных средств для поддержания нормальной жизнедеятельности общины. Поэтому руководство Московской епархии готово было даже передать Владычно-Покровскую общину сестер милосердия городу, лишь бы предотвратить полной крах полезного благотворительного учреждения. В последний день февраля 1875 г. митрополит Иннокентий подписал письмо Московскому генерал-губернатору князю В.А. Долгорукову, сообщая подробные сведения о Владычне-Покровской общине, ее бедственном состоянии и предлагая принять обитель со всеми ее службами в ведение Городского Общественного Управления Москвы, а недвижимость - в собственность города. Но положительного решения на это предложение не последовало. Высочайшая покровительница общины Императрица Мария Александровна не позволила осуществить задуманное, а Господь помог сохранить достойное существование детища игумении Митрофании в рамках Московской епархии вплоть до событий 1917 года.
Не лишне подчеркнуть, что в том письме Святителя Иннокентия опровергался весьма распространенный слух о государственном субсидировании создаваемых епархиальных общин сестер милосердия. «Все здания общины, за исключением древнего ружного Покровского собора и дома, в котором живет священник с диаконом, сооружены учредительницей общины, Серпуховского Владычнего монастыря игуменией Митрофанией без всякой правительственной субсидии», - писал Святитель. Тот же И.А. Курляндский в своих работах цитировал спорное высказывание П.Н. Зырянова о том, что дело организации общин сестер милосердия «поглощало не только те средства, которые могли выделить на него "высочайшие" особы, не только личное состояние самой Митрофании, но и субсидии, которые удавалось выбить из государственной казны». *) Как
----------------------------------------------------------------------------------------------------
*) Зырянов П.Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. М.: Вербум-М, 2002. - С. 80.
видим и этот миф рассеивается, не находя пока документального подтверждения.
В случае признания вины за церковным начальством - долги могли быть спрошены с него. Только безумец в подобной ситуации мог взвалить на плечи епархии гигантские суммы долга, значительная часть которого образовалась именно вследствие атаки на игумению Митрофанию, и тем самым ухудшив и без того весьма скромное материальное положение духовенства, церковнослужителей и монашествующей братии. Бывшая и осужденная начальница общины становилась неким громоотводом, способным без вреда для себя отвести грозовые удары от Московской епархии и ее начальства, от бедствующей общины. Если виновата одна лишь гражданка П.Г. Розен, - то и спрашивать следует с нее. Но никто не вправе был в 1877 году взимать долги с уже осужденной и отправленной в ссылку за несколько тысяч верст женщины или снова привлекать ее к суду. Да и взять-то с нее было нечего: подвижница, по слову Господню, раздала все свое имущество, не оставив себе ни рубля. Даже свои наградные кресты, которые она больше не имела права носить, пожертвовала обителям: наперсный крест, выдаваемый от Святейшего Синода и пожалованный Его Величеством 16 апреля 1868 года, по представлению в Бозе почившего митрополита Филарета, за особое попечение и благоустроение вверенного ей Серпуховского Владычного монастыря, - просила возложить на икону Введения Пресвятой Богородицы в соборном храме этого монастыря; золотой наперсный крест, украшенный жемчужинами и драгоценными камнями и пожалованный 5 декабря 1869 года Императрицей Марией Александровной за христианское усердие и неутомимые труды по созданию Псковской Иоанно-Ильинской общины сестер милосердия, - на икону великомученика и целителя Пантелеимона в иконостасе Ильинского храма Псковской общины, а бронзовый крест сестер милосердия Московской Владычне-Покровской общины сестер милосердия, врученный ей Святителем Иннокентием в новоосвященном общинном домовом храме Воскресения Христова 25 июня 1872 года, - на икону Воскресения Христова этого храма. *) Свой алмазный
-------------------------------------------------------------------------------
*) "Русская Старина", Т.110, № 5, с.296.
фрейлинский вензель она еще в 1852 году возложила на Тихвинский образ Божией Матери в Московском Алексеевском девичьем монастыре. Вот такими дарами был отмечен полувековой юбилей и самоотверженный 20-летний иноческий труд подвижницы милосердия. Самый трагичный и сложный период жизни учредительницы первых епархиальных общин сестер милосердия в России остался позади, но ее ждал многотрудный путь изгнанницы, унизанный шипами, бедностью и злоречием.
Перед самым отъездом на Кавказ она пожертвовала своей любимой Серпуховской Владычней обители украшенный драгоценными камнями ковчег с мощами святого великомученика Георгия Победоносца и напрестольный, украшенный драгоценными камнями, крест с вложенной в него частицей Святого Древа Господня. Матушка взяла с собой в Ставрополь лишь очень дорогую для нее семейную Святыню, врученную родственниками в день ее 25-летия: икону в золоченом киоте со встроенным в нее ковчежцем с 24 частицами святых мощей угодников Божиих, ранее принадлежавшим князьям Трубецким, и помещенными в нее частицей мощей Святителя Митрофана Воронежского, частью сандалии Святителя Спиридона Тримифунтского, панагии архиепископа Воронежского Антония, ныне прославленного святого (Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в июне 2008 г.), и креста князей Голицыных. Во все годы содержания игумении Митрофании под стражей Святыня хранилась в Георгиевском храме Серпуховской Владычней обители. Ей выдали, как писала сама изгнанница, «деньги на дорогу от митрополита 300 рублей», - для проезда до Ставрополя, куда вызвалась ее сопровождать послушница Владычнего монастыря Магдалина.
Вот, на наш взгляд, подлинная причина указания, данного викарию за три дня до начала Страстной седмицы 1877 года нашим святым архипастырем, в душе своей продолжавшим относиться к игумении Митрофании, как к несчастной жертве произвола властей и безвинно осужденной. Святитель Иннокентий указывал лишь официальный ответ, который следовало дать Синоду, что далеко не тождественно признанию им вины игумении. И вывод о том, что «разочарование в Митрофании, злоупотребившей его доверием, стало горькой страницей последних лет жизни Московского архипастыря», сделанный Курляндским, - можно отнести лишь к домыслу его автора. Скорее, Святитель был разочарован в людях, решавших судьбу игумении Митрофании, и огорчен тем, что не смог отстоять свою послушницу. В этом еще более убеждает упомянутый в записке митрополита Иннокентия Николай Павлович Розанов (1809 - 13.10.1883) - секретарь Московской Духовной Консистории, церковный историк, весьма уважаемый человек, автор многих публикаций. Ему доверял и к его мнению, безусловно, прислушивался и Московский митрополит, знавший об истинном отношении секретаря к игумении Митрофании. Да и Розанов был прекрасно осведомлен об оценке ее личности архипастырем. И, вполне естественно можно предположить, что мнение Святителя было солидарно с мнением ближайшего его сотрудника, которому, несомненно, доверял. Именно Н.П. Розанову митрополит Иннокентий поручил подготовить ответ Синоду. Но что же думал секретарь Консистории о деле игумении? Считал ли вынесенной ей приговор заслуженным? Судите сами. Вот отрывок из письма старшего священника Московской Владычне-Покровской общины сестер милосердия Владимира Скороходова, отправленного 18 января 1878 года в Ставрополь бывшей своей начальнице:
«Высокопочитаемая моя матушка!.. Грустно мне, что до последней поры я не мог собраться с духом, чтобы писать к Вам и выразить чувство моего всегдашнего неизменного, глубокого почитания к Вам и истинной преданности... Постарел я на много лет, и постарел еще на большее число их. А жизненной энергии? Сознаюсь откровенно: и нет у меня. С ужасом вспоминаю о 1873-1874 годах, унесших мою веру в человечество и потрясших до основания мои убеждения и взгляды относительно добросовестности и справедливости в людях. А разочарование в жизни - большое несчастье... Часто, чуть ли ни постоянно, я думаю о Вас, незабвенная матушка, и уверен: если б не Ваша, такая мученическая, судьба, - не то бы было и со мной! Простите, если бужу в душе Вашей великодушной грустные воспоминания о неутешительном прошедшем. Всему - воля Господня, и да будет Имя Его благословенно во веки...
На днях виделся я с Николаем Павловичем Розановым в его квартире, вечером. Долго он говорил о Вас, высокопочитаемая матушка, и как всегда, говорил с глубоким сочувствием и уважением, и с глубокой скорбью о настоящем Вашем положении. Помянули и Ю.В., *) которого он считал и
------------------------------------------------------------------
*) (Admin.:) Ю.В., здесь и далее - Юрий Васильевич Толстой (09.07.1824 - 02.01.1878), тайный советник, товарищ обер-прокурора Святейшего Синода, сенатор, историк и знаток развития англо-русских взаимоотношений, автор многих публикаций. Скончался на отдыхе в Сан-Ремо (Италия). Похоронен в Санкт-Петербургском Новодевичьем монастыре. Письмо написано священником Владимиром Скороходовым две недели спустя после смерти Ю.В. Толстого.
считает едва ли ни главным виновником всего Вашего несчастья. А в последнее время Ю.В., посещая Москву, бывал и у Николая Павловича в квартире, благодаря каким-то археологическим изысканиям, которые было их сблизил... *)
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
*) (Admin.:) Н.П. Розанов - автор фундаментального трехтомного труда "История Московского епархиального управления со времени учреждения Святейшего Синода (1721-1821)". Ю.В. Толстой издал "Списки архиереев и архиепископских кафедр иерархии российской со времени учреждения Святейшего Синода (1721-1871)". Общность темы исторических исследований, богатый опыт и знания Розанова и привлекли, вероятно, внимание товарища обер-прокурора Синода к личности секретаря Московской Консистории.
И так осмотришься теперь: давно ли прошло то время, когда процессуальная казуистика и нечеловечная, дьявольская постановка и обстановка дела возмущала душу и отравляла жизнь неправдою и злонамеренными ухищрениями, давно ли то время, когда Простяковы и Ко потирали руки от удовольствия, и вот - их уже почти никого не стало. Раньше мне приходилось слышать от многих жителей Москвы, а в последнее время - и от Николая Павловича, что это не Суд ли Божий над неправдою? Простите, дорогая матушка, за многоглаголание, которое пора покончить. Позвольте только передать Вам глубокое почтение от Николая Павловича Розанова, который, осведомившись, что я скоро буду писать Вам, поручил Вам поклониться за него и просить для него Ваших святых молитв. Он говорит, что всегда за Вас молится, и был бы счастлив, если б и Вы не забывали его своими молитвами.
Моя жена и дети молятся за Вас. Вера Егоровна, кроме того, просит выразить Вам ее искреннее чувство высокого к Вам почитания и благоговения. Примите и мое благожелание Вам доброго и лучшего в жизни. Прошу, не кляните меня за кажущееся равнодушие; напротив, едва ли кто больше меня почитает Вас и сочувствует Вашему несчастью. Но, сознаюсь откровенно, не могу часто писать к Вам, между прочим, и по той простой причине, что самый процесс писания слишком тяжел для души моей. До сих пор я не могу помириться с Вашим несчастьем, и представление о нем гнетет мою душу. Благословите же меня, всею душою преданного Вам сыновне, Вашего всегдашнего богомольца и всепокорнейшего слугу - священника Владимира Скороходова».
Сердобольный батюшка, выпускник Минской Духовной Семинарии и Московской Духовной Академии, хорошо знавший игумению Митрофанию с середины 60-х годов по Петербургской Покровской общине и затем переведенный в Московскую Владычне-Покровскую общину, два года не дожил до своего сорокалетия, и его надорванное сердце перестало биться 18 февраля 1879 года. Но Господь отпустил отцу Владимиру столько лет, сколько было нужно для спасения его благородной, любящей и чистой души. Его похоронили на возобновленном игуменией Митрофанией кладбище Московской Покровской общины сестер милосердия, у древнего собора Покрова Пресвятой Богородицы. Отец Владимир Скороходов как никто иной прекрасно знал все потаенные уголки души игумении Митрофании, а потому уверенность священника в невиновности оклеветанной подвижницы для каждого православного христианина говорит о многом, является сильнейшим аргументом в пользу игумении и стоит многих свидетельств. Полтора месяца спустя, 31 марта, почил в Бозе и Высокопреосвященнейший Иннокентий. В 1994 году митрополит Иннокентий был канонизирован Русской Православной Церковью Заграницей, а в 1997 году Московский Святитель, просветитель Сибири и Америки причислен Русской Православной Церковью к лику святых для всецерковного почитания. 22 мая 1880 года, после тяжелой и продолжительной болезни, на 56-ом году жизни в мир иной ушла Высочайшая покровительница епархиальных общин сестер милосердия Императрица Мария Александровна. Бывшая игумения до конца своих дней молилась об упокоении душ всех близких для нее людей, встретившихся на тернистом жизненном пути.
А.А. Малыгин
Москва, 1997-2008 гг.
