Высочайшие покровительницы Московской Покровской общины сестер милосердия: Императрица Мария Александровна (супруга Императора Александра II) и Императрица Мария Феодоровна (супруга Императора Александра III)
Алфавитные списки испытуемых, младших и старших (крестовиц) сестер милосердия Московской Покровской общины сестер милосердия с краткими биографическими сведениями
Примечания (продолжение) к статье А.Н. Стрижева "Игумения Митрофания: ее жизнь и деятельность"
12. Справедливости ради следует заметить, что первая в России община сестер милосердия – Свято-Троицкая, была учреждена Принцессой Ольденбургской Терезией Васильевной и Великой Княгиней Александрой Николаевной в Петербурге 09.03.1844 г., то есть за четверть века до создания игуменией Митрофанией первой епархиальной общины сестер милосердия в Пскове. Вторая - Никольская община сестер милосердия - организована в Москве 01.04.1848 г. княгиней С.С. Щербатовой и врачом Ф.П. Гаазом. Во время Крымской войны, 25.10.1854 г., специально для оказания помощи раненым и больным воинам, Великой Княгиней Еленой Павловной в Петербурге учреждена Крестовоздвиженская община сестер милосердия. Позднее были созданы и другие общины сестер милосердия. Заслуга игумении Митрофании состояла не в том, что она «положила начало широкому вовлечению сестринского участия в дело здравоохранения и лечения раненых воинов», а в том, что она вовлекла в благотворительную деятельность – воспитание сирот и обучение сестер милосердия, оказание медицинской помощи неимущим больным и воинам - церковные общины, внесла духовность Православия в деятельность российских общин сестер милосердия.
13. Как уже было указано ранее, дело против игумении Митрофании началось не в феврале 1873 года, а в предшествующий этому времени период: после смерти в тюрьме жертвователя, богатого купца и фабриканта, мануфактур-советника, потомственного почетного гражданина Михаила Герасимовича Солодовникова и последующего предъявления игуменией Митрофанией судебного иска к его наследникам о взыскании обещанной покойным суммы на строительство Московской Владычне-Покровской общины сестер милосердия. Но дело вызревало еще раньше, когда жертвователь был жив и находился с начала января 1871 г. в заключении под следствием, обвиняемый в причастности к деятельности скопческой секты. Однажды игумении Митрофании пришлось обратиться к сидящему в тюрьме М.Г. Солодовникову для подтверждения подлинности одной из его денежных расписок, ибо его родственники не желали выплачивать по ней. И томившийся в неволе жертвователь подтвердил это в присутствии нотариуса. Вот когда началось дело против игумении. В начале 1873 г. состоялось первое заседание Московского Окружного суда по делу Солодовникова. Игумении Митрофании было отказано в удовлетворении иска. Вот тут, не дожидаясь апелляционного или кассационного разбирательства, Плевако и Ко решились на авантюру, обвинив истицу в подлоге документов и подставив для совершения этого неблаговидного поступка Василия Герасимовича Солодовникова. Дело в том, что в случае неудачи обвинения, истцам по ложному обвинению грозили большие неприятности. Больному же брату-алкоголику почившего мануфактур-советника, не способному, по медицинским показаниям, нести какую-либо ответственность за свои слова и поступки, это не грозило, чем и воспользовался присяжный поверенный Плевако. Кстати, истец В.Г. Солодовников так ни разу и не появился на судебном процессе по делу игумении Митрофании.
14. 20.03.1873 г. игумения Митрофания была заключена под домашний арест, а с 01.12.1873 г. она была арестована и заключена в камеру московского Сущевского съезжего дома. Здесь ее держали все время следствия и даже после завершения судебного процесса. Затем ее перевезли в Санкт-Петербург, где велось следствие еще по одному инкриминируемому ей делу, во время которого она содержалась в тюремной камере Рождественской части. Достоверно известно, что игумения Митрофания пробыла в душной маленькой камере по крайне мере до конца февраля 1875 года, то есть находилась в заключении в жутчайших тюремных условиях как минимум год и три месяца. Всего же игумения Митрофания провела под стражей почти два с половиной года - с 20.03.1873 г. по 29.08.1875 г.
15. Что касается духовной дочери игумении Митрофании по монашеству – настоятельницы Московского Страстного монастыря игумении Валерии (Боде), то она, действительно, долгое время поддерживала игумению Митрофанию, была ее помощницей по строительству Московской Владычне-Покровской общины сестер милосердия. После суда, в знак проявления солидарности со своей духовной матерью и выражая протест против произвола московских властей, игумения Валерия покинула Страстной монастырь и Москву, перейдя в Таврическую епархию, но вскоре последовала вслед за матушкой Митрофанией в места ее ссылки. Некоторое время игумения Валерия служила в Херсонской епархии. Однако, как видно, мать Валерия не выдержала длительных испытаний и совершила неблаговидный поступок по отношению к своей гонимой духовной матери. Матушке Митрофании пришлось испытать как отречение, так и предательство игумении Валерии - клевету на нее «для достижения своих нечестивых целей». Матушка вынуждена была признать, что при всех ее скорбях эта скорбь стала для нее самой болезненной, так как верила в дружбу своей духовной дочери. О дальнейшей судьбе игумении Валерии после расставания с матушкой Митрофанией, кроме как о попытках в 80-е годы найти себе место настоятельницы в каком-либо монастыре, никаких сведений обнаружить пока не удалось.
16. Главная помощь, оказанная игумении Митрофании Святителем Иннокентием состояла в том, что Московская Духовная Консистория направила в суд заключение Московского епархиального начальства по ведущемуся следствию, в котором однозначно было указано на отсутствие в деле каких-либо точных доказательств и ясных улик к обвинению игумении Митрофании и вытекающей из этого необходимость прекращения этого дела. А.Ф. Кони, вспоминая о проводимом московскими судебными властями следствии, отмечал: «…у Митрофании... явился сильный заступник в лице Московского митрополита Иннокентия. Нельзя, впрочем, сказать, чтобы это заступничество, истекавшее из искреннего убеждения Московского иерарха в невиновности Митрофании, было особенно умелым". Сам Святитель не выступал в суде: в те годы немощи одолевали его, зрение было крайне плохое. На одном из судебных заседаний архимандритом Григорием была лишь зачитано адресованное суду письмо Московского митрополита Иннокентия, в котором Святитель подтверждал факт приезда к нему игумении Митрофании с Меденцевой, причем последняя заявила при нем о пожертвовании своего дома в пользу общины. Он также обратил внимание на то, как была одета Медынцева. Но даже эту, казалось бы, безвредную для игумении Митрофании записку Святителя присяжный поверенный Ф.Н. Плевако постарался обратить против обвиняемой. Что касается мнения потомка Святителя Иннокентия, господина И.А. Курляндского о том, что со временем отношение митрополита к игумении Митрофании изменилось «до ясного признания ее вины и правильности судебного приговора над ней», то оно проанализировано здесь.
17. Петербургский прокурор А.Ф. Кони не входил в число недоброжелателей игумении Митрофании. Так считала и сама игумения, и молилась за него. Благодаря ему, она получила возможность совершить паломническую поездку в г. Тихвин к чудотворной Тихвинской иконе Божией Матери. Его обращение с подследственной было предельно корректно. Да, Анатолий Федорович искренне верил в справедливость обвинения, но не подозревал о кознях московской прокуратуры и следствия, перехвативших инициативу и заведших два новых дела на игумению. В своих записках матушка Митрофания предельно точно указала главных виновников своих бедствий, не без веских оснований считая, что они творились "...по милости московской судебной власти, составившей себе план для моей, ими задуманной, погибели".
18. Присяжным заседателям на судебных процессах отведена роль не защиты, а вынесения вердикта – заключения о виновности или невиновности подсудимых. Присяжный поверенный Федор Никифорович Плевако выступал на стороне истцов – Солодовникова и Медынцевой, поэтому также не мог относиться к защите обвиняемой. Защитниками же игумении на судебном процессе выступали присяжные поверенные Шайкевич и Щелкан, но они не смогли достаточно убедительно противостоять напору прокуратуры и присяжных поверенных истцов, а также подыгрывающему им суду. Возможно, оба защитника и сами не очень-то верили в невиновность игумении Митрофании.
19. Нельзя сказать, что Федор Никифорович испытывал неприязнь к духовенству. Его биографы отмечали религиозность «московского златоуста», а также тот факт, что он впоследствии состоял старостой одного из московских храмов. Скорее всего, его раздражение вызывала сама личность игумении, ее аристократическое происхождение, ее титул баронессы. Плевако, как известно, был незаконно рожденным, из-за чего испытал в детстве унижения и притеснения. Эти негативные воспоминания, этот осадок вполне мог замутить его разум на долгие годы. Да, Плевако был членом Государственной Думы, подтачивавшей монархию, входил в партию «октябристов», но к ненавистникам Православной России и разрушителям алтарей его вряд ли можно отнести. Но нельзя отбрасывать со счетов и огромный гонорар, получаемый им от истцов в случае победы на суде, его азарт борца и талантливого оратора, упивавшегося производимым эффектом на слушателей, в том числе на присяжных заседателей и посетителей открытого судебного процесса. Сама игумения
Митрофания считала присяжного поверенного Ф.Н. Плевако "человеком недобросовестным", "который за
деньги готов делать всевозможные несправедливости".
20. Судебный процесс по делу игумении Митрофании закончился примерно в 3 часа ночи 19 октября 1874 года вынесением постановления Московского Окружного суда, а в 11 часов утра приговор был объявлен в окончательной форме.
21. Впоследствии матушку Митрофанию лишили не только игуменского сана, но и монашеского звания, обязав называться своим мирским именем. И даже отпевали ее как Параскеву. Первый монастырь, куда приговоренная была сослана, находился в Ставрополе и назывался Иоанно-Мариинским.
22. Иконописью матушка Митрофания продолжала заниматься также в Тамбовской, Херсонской и, возможно, Киевской и Ярославской епархиях. Ее кисти талантливого и опытного иконописца принадлежала не одна сотня святых образов, находившихся в различных храмах России, Палестины и у частных лиц. Действительно, пора вспомнить об этой плодотворной стороне ее трудов. Но где они сейчас? Пока достоверно известно лишь об одной сохранившейся иконе ее письма.
Хочется воспользоваться возможностями интернета и обратиться ко всем, кто что-либо знает о судьбе этих икон, об их настоящем нахождении, с просьбой - сообщить известные Вам сведения администратору настоящего сайта. Пишите, воспользовавшись Обратной связью, Гостевой книгой или расположенной ниже формой комментария.
23. В Балашовском Покровском монастыре матушка Митрофания обрела приют в течение последнего года своей жизни - после возвращения в Россию в 1898 году из Палестины и до ее кончины, последовавшей в Москве 12 августа 1899 года.
