Преподобномученица Мария (Скобцева)

   Еще до принятия монашества мать Мария много размышляла об иночестве в новых условиях ХХ века, которые она связывала с окончанием Константиновского периода. Она считала, что обеты, которые принимает монах при пострижении, – это то, чем определяется иноческая жизнь, всё остальное – временно и имеет относительную ценность. Обетов этих три: послушание, целомудрие и нестяжание. Подлинное монашество существует только при условии их исполнения. Однако традиционные обеты для современного человека требуют обновленного видения. Особое внимание мать Мария концентрирует на переосмыслении обетов послушания и нестяжания.
   1. Первое, на чем настаивает мать Мария, это то, что обеты нельзя ограничивать лишь отрицательным значением, ибо «отрекаясь, мы утверждаем подлинную реальность того, что почитаем злом, и таким образом, воплощаем зло», для того, чтобы «найти подлинное, человеку надо уметь не отрекаться, а преображать» [1]. Понимание обета как аскетического усилия только в отрицательном смысле может стать, по словам Н.А. Бердяева, его «дегенерацией» [2]. Всякий обет имеет положительный и отрицательный смысл, как и любая заповедь Божья. Исполнение обета без направленности на положительное творчество лишает его новозаветного значения, делает такой обет ветхозаветной заповедью. Всякий обет в пределе должен стать заветом, имеющим эсхатологическую реальность.
   2. Обет послушания, на котором, по мнению матери Марии, делался акцент в последние века и главный смысл которого был сосредоточен на отречении собственной воли и отдания ее в руки старца, должен обрести новое понимание. Сама жизнь «новаторствует», ставит современного инока в ситуацию инициативы и ответственности. Ныне «послушание становится служением», – писала мать Мария. Оно должно быть не менее суровым и строгим, но ответственность теперь лежит на самом иноке. Он сам должен мерить меру «своей добросовестности, жертвенности и самоотдачи». Старцем же здесь становится сама Церковь, которая вручает ему ответственное церковное дело [3].
   3. Корень нового, что иночество должно принять, по мнению матери Марии, лежит, прежде всего, в обете нестяжания, в его духовном, а не материальном понимании. «Нищий и несребролюбивый человек одновременно с этим может быть великим духовным стяжателем» [4].
   Что такое духовное стяжательство? Это стягивание своего духовного мира в единое целое, это стяжание своего «я», противопоставляющего себя миру. Такое «я» сосредоточено на «духовном бережении» себя. Это «бережение» мать Мария считает самым страшным духовным грехом. На современном языке этот грех можно назвать духовным потребительством и главной болезнью нашего века.

Мать Мария с сестрами

   Параллель этому явлению мать Мария видит в образе семьи, в основе которой лежит инстинкт завивания гнезда, устроения собственной жизни, отделенной стенами от мира, замкнутой на крепкие засовы. «Человек создает свой образ жизни, печется не только о своем материальном благополучии, но и о нравственной чистоте своей жизни, … он в ней утверждает свое личное «я» и свое семейно-коллективное «мы», противополагая их всякому внешнему «они». ... люди строят некую духовную семью и ограждают ее и берегут от всяких посягательств как святыню. Человек начинает отдавать все силы, чтобы обеспечить ей материальное благополучие, нравственную чистоту, чтобы поддержать в ней дух братского единства. Он много физически трудится для этой монашеской (духовной – Л.К.) своей семьи, он отказывается от личных благ во имя общего, … приносит жертвы» [5]. И, казалось бы, все хорошо и правильно. Ведь «инок» значит «иной», он обязан отделить себя от мира и соединиться с такими же «иноками». Но как-то незаметно такой духовной семье становится не нужен мир, из-за высоких стен перестают слышаться стоны и вопли, боль тех, кто извне не доносится до тех, кто внутри. Общение между членами такой духовной семьи становится самодостаточным, а встречи с внешними – избыточными. Миссия не видится необходимой. Это образ лжецеркви, служащей самой себе, а не миру.
   4. Что же такое нестяжание в положительном смысле? Мать Мария соотносит его с заповедью блаженства о нищете духовной. По сути – это обет нищеты. И материальной, и духовной. «Нищета духа … – это есть отказ от своей духовной исключительности, отдача своего духа на служение делу Божию на земле и это единственный путь для общей жизни в едином соборном организме Церкви» [6]. Предел здесь – активное желание, по слову апостола Павла, «быть отлученным от Христа», чтобы увидеть братьев спасенными.
   Мера исполнения обета нестяжания, по матери Марии, – это самоотрекающаяся любовь, «полагающая душу за друзей своих». Мать Мария настаивает на том, что «полагать душу» это не значит только отдавать жизнь, это означает отдачу всей своей духовной силы, «своего внутреннего мира», тут нет места «бережению своих духовных богатств, тут отдается всё» [7].
   Эту любовь мать Мария называет дающей, которая противоположна похотливой берущей любви, любви мира сего. Можно обратить и к Богу, и к общине, и к братству, и к Церкви ту или иную любовь. И если это любовь мира сего, то она будет видеть в Боге «некоего небесного покровителя моих или наших земных вожделений и похотей», а в общине или братстве – источник духовного богатства и уютной жизни. Такая любовь, как правило, ограничивается очень узким кругом, такое «я» способно вместить небольшое число других «я», из которого рождается «мы», противопоставленное, как было уже сказано, всякому внешнему «они». И, как показывает опыт, это «мы» имеет тенденцию к постоянному сужению. И если в общине властвует берущая любовь, то очень скоро это «мы» разбивается на два или три новых «мы», противопоставленных друг другу, что в итоге может привести к полной потере дара христианской общины. Это связано напрямую с бережением духовных богатств, собранных лично или общиной, которые, как манна небесная, если не пошли в дело, начинают гнить. Это происходит, как говорит мать Мария, «по странному закону духовной жизни», в которой «все нерастраченное, все не отдаваемое в любви как бы внутренне перерождается, вырождается, сгорает» [9].

 Литература:

  [2]. Бердяев А. Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности. Paris, 1937. С. 400-404.

  [3]. Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Еще о монашестве // Жатва Духа. СПб., 2004. С. 125-126.

   [4]. То же. С. 125-126.

  [5]. Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Под знаком гибели // Жатва Духа. СПб., 2004. С. 436.

  6]. Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Еще о монашестве // Жатва Духа. СПб., 2004. С. 128.

  [7]. Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Типы религиозной жизни // Жатва Духа. СПб., 2004. С. 160.

  [8]. Там же. С. 154.

  [9]. Мать Мария. Елизавета Кузьмина-Караваева. Настоящее и будущее Церкви // Жатва Духа. СПб., 2004. С. 237.