...Настоятельница Алексеевского монастыря в г. Угличе игумения Магдалина пригласила меня приехать летом полюбоваться цветами и предложила посмотреть, как живут «цветы жизни» – девочки из организованного при монастыре приюта.
Она познакомила меня со своей сестрой – Надеждой Андреевной Сельской, взявшей на себя руководство приютом.
Мне повезло. В тот день приехали благодетели с подарками и для них был устроен концерт. Девочки, пели, танцевали, показали кукольный спектакль. Они были радостны и веселы, легко шли на контакт с гостями. И совсем не верилось в то, что некоторым из них совсем недавно пришлось пережить такое, что не всякий взрослый смог бы вынести.
Сначала девочки вышли в легких газовых платьицах – покружились всей компанией, потом остались самые умелые. Прошлись, как настоящие балерины на пуантах, демонстрируя всевозможные па, грациозно поклонились и убежали под дружное хлопанье переодеваться. Было продемонстрировано несколько смен нарядов, три девочки, заняв за пианино место преподавателя музыки, показали свое исполнительское мастерство. А остальные разбрелись по комнате общаться с гостями. Потом была раздача подарков, после чего стали фотографироваться.
Игумения Магдалина и Н.А. Сельская с девочками
Оказалось, что один из благодетелей привез сюда из Бежецка своих двоих дочерей. Сначала он просто помогал приюту, а потом, увидев, как поставлено дело воспитания и обучения, решил, что нигде во всей губернии его девочки ничего подобного не смогут получить. Он стал брать на каникулы приютских воспитанниц. Те подружились с его дочерьми, а они вскоре попросились отправить их к новым подружкам в приют.
По случаю праздника был устроен настоящий пир. Девочки долго оставались с гостями и с большой неохотой отправились спать. Меня поразило то, как дети прощались со своей воспитательницей. Младшие бросались ей на шею, целовали, называли «мамой». Старшие на шею не бросались. Они нежно поцеловали ее в щеку и, взяв младших за руку, отправились спать. Это было так естественно. Никакого наигрыша, никакой фальши. Как в старорежимной семье: дети прощаются с маменькой и просят благословения на сон грядущий. Я видел, с какой любовью смотрели на девочек Надежда Андреевна и матушка Магдалина. Такую искреннюю любовь невозможно сыграть. Да и не перед кем было ее разыгрывать. Гости оставались за столом, а прощание происходило в коридоре.
После отъезда гостей я еще некоторое время оставался с
матушкой и Надеждой Андреевной.
В праздничной обстановке легко общаться. Особенно, когда
праздник проходит в атмосфере любви. Когда не замечаются ничьи огрехи, а если и замечаются, то лишь для того, чтобы подбодрить и поддержать.
Незнакомый журналист – не всегда желанный гость. А вдруг чего-нибудь придумает и напишет нелепицу, после чего нагрянут всевозможные комиссии с проверками. Православные приюты, особенно при монастырях, находятся под пристальным вниманием самых разных людей и организаций. Недоброжелателей более, чем достаточно. Некоторые чиновники не позволяют их открывать под предлогом того, что в них из детей будут готовить монахов. (При том, что выпускники детских домов массово перекочевывают в тюрьмы, есть чего бояться!)
В приюте Алексеевского монастыря делают все для того, чтобы такие подозрения не возникли. Здесь девочек готовят к самостоятельной взрослой жизни. Их обучают навыкам, необходимым в семье. Им даже приданое готовят для будущего замужества.
Главный принцип воспитания – любовное, бережное и внимательное отношение к детям, к их нуждам и проблемам. Девочек учат тому, чтобы они относились друг к другу как родные сестры. Надежде Андреевне приходится очень деликатно, без нажима отучать детей от дурных наклонностей и навыков.
– Вы обратили внимание на малышку, которая все время выбегала танцевать? Надежда Андреевна назвала ее по имени.
– Она мешала взрослым девочкам, но мы ее не одергиваем и не прогоняем. Она прирожденная артистка – очень пластичная и талантливая. А раньше выступала с другими номерами: мать заставляла ее ходить по электричкам и просить милостыню. Делала она это очень ловко. Несколько раз мать пыталась выкрасть ее у нас, чтобы возобновить прежний промысел. Но она умоляет не возвращать ее матери. Наши концерты ей больше нравятся.
Рассказала Надежда Андреевна и о том, как две девочки с первого дня невзлюбили друг дружку и постоянно дрались. Тогда она попросила их, как только возникнет какая-нибудь проблема (захочется отнять игрушку или надеть чужое платье), назвать соседку ласково по имени: не Машкой, а Машенькой, а потом уже сказать, чего ей хочется. Результат был поразительный. Обратившись ласково, девочкам
уже не хотелось ни обижаться, ни обижать.
Надежда Андреевна придумала много педагогических приемов. Удивительно, но она даже не подозревает о том, что то, чем она занимается с детьми, имеет научное название – «метод арттерапии». Она просто пишет и ставит пьески, в которых девочки, играя героинь с каким-нибудь явно выраженным недостатком, постепенно изживают точно такой же собственный недостаток Они видят, как некрасиво быть жадной или грубой, и стараются не походить на жадин и грубиянок.
Воспитанницы приюта с директором Н.А. Сельской
– Я им чуть ли не каждый день «Золушку» читаю и говорю, что самое большое богатство для девочки – это добрый и кроткий нрав и, конечно, трудолюбие. Принц ведь не богатую и знатную на балу выбрал. Сначала увидел, как она замечательно танцует и поет. Вот я их и учу танцам и пению. Пусть их сначала по одежке примут, а потом увидят, сколько у них добродетелей.
Она улыбнулась:
– Мне иногда говорят, что я из них смолянок делаю – благородных девиц. А я отвечаю: «Не смолянок, а золушек».
Надежда Андреевна внезапно прервала монолог.
– Надо посмотреть, что там у них происходит.
Мне позволили подняться на второй этаж, где расположены спальни. Мы заглянули в комнаты. Прекрасная новая мебель. На окнах красивые шторы. У каждой девочки (а они живут по две, по три в комнате) свой столик, своя половина для одежды в платяном шкафу. Есть специальное место для игрушек. Их, пожалуй, даже многовато. Но что поделаешь – гости регулярно привозят подарки по праздникам. Повсюду поразительная чистота и уют: и в жилых комнатах, и в гостиной, и в столовой. Даже в умывальной комнате и сушилке все продумано и сделано со вкусом.
Надежда Андреевна прошла по комнатам, поправила одеяла у спящих девочек, что-то шепнула малышке, глядевшей на нас во все глаза – видно перевозбудилась от чрезмерного танцевального усердия и не могла заснуть. Надежда Андреевна погладила ее по головке, поцеловала и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Матушка Магдалина осенила все комнаты крестом, и мы спустились в гостиную.
Было покойно и радостно. Говорить не хотелось, но и расставаться тоже было нельзя. Я понимал, что у настоятельницы монастыря редко бывает свободная минута, да и откровенный разговор с пишущим человеком не всегда возможен. Нужно было воспользоваться возникшим доверием и взаимной симпатией.
Я стал говорить о том, что неплохо бы было написать очерк об их монастыре и приюте, о матушке… Но матушка улыбнулась и сказала:
– О монастыре – пожалуйста, а обо мне писать нечего. Напишите лучше о нашей чудотворной иконе «Свеча неугасимая».
– Об иконе я напишу, но при нынешнем тотальном сиротстве, да еще и массированном разрушении семьи, рассказ о людях умеющих любить детей очень актуален.
– Вот и пишите о Надежде Андреевне, об Эрике Николаевиче Поздышеве. Без него никакого бы приюта не было. Вот кто любит детей. Да еще можете о нашем дедушке – священнике Димитрии Сельском рассказать. Он очень любил детей. У Надежды, видно, дар любви от него. Он был расстрелян в Казани, и сейчас готовится его канонизация. Если хотите, можете поработать с агиографической комиссией и написать о нем.
Так мы и порешили. Я хотел остаться еще на денек-другой, но на следующий день Надежда Андреевна вместе со своими названными дочерьми уезжала на несколько дней на Рождественский фестиваль. Я обещал вернуться, как только представится возможность, и отправился в гостиницу.
<ик> Я шел по ночным улицам прекрасного старинного русского города и думал о том, что неплохо было бы пожить здесь, а может и остаться навсегда. И дело бы нашлось, и до Москвы рукой подать. И почему мне, получившему педагогическое образование, не поучительствовать на старости лет… Педагоги провинции нужны. И за деток побороться нужно. А Углич и в этом отношении город особенный. Здесь не только убиенный Царевич Димитрий является покровителем детства. Есть еще один ангел-хранитель у маленьких угличан – убиенный Иоанн Чеполосов. Мощи его почивают в Корсунской церкви. Отрока Иоанна замучил слуга его родителей. Он заставлял его отречься от отца. Но Ваня претерпел все муки и не отрекся. В нынешней России, когда апологеты ювенальной юстиции заставляют детей отрекаться от родителей, а родители отказываются от своих детей, подвиг отрока Иоанна дает серьезный повод для размышления.
